Новости Донецка и области30 июля 2014 годаОн сказал: «Молись, потому что сейчас тебя убью» и порезал ножом мне шею (видео)Анна Утром 27 мая Анна сидела у себя в квартире в городе Донецк, на востоке Украины, когда в дверь постучали. Как только ее парень, Федор, открыл замок, ворвались семеро вооруженных мужчин в балаклавах и камуфляжных формах. Они представились представителями Донецкой Народной Республики (ДНР), пророссийской сепаратистской группировки, которая недавно захватившей власть в городе. Это было начало ужасных шестидневных испытаний для тридцатилетней проукраинской активистки. Она принимала участие в демонстрациях, оказывая медицинскую и первую помощь протестующими, раненым в столкновениях. Анна поняла, что будет нелегко, когда вооруженные мужчины при обыске квартиры нашли украинский флаг и прокиевские открытки. Их с Федором с завязанными глазами провели по лестнице к машине, ожидавшей внизу. Анна рассказывает, как их удерживали в подвальчике и как мужчина средних лет проводил допрос. Ее обвиняли в принадлежности к крайне правым. Они искали татуировки с цифрами 38 или 39, ассоциирующиеся с фашистскими группами. «Появлялись различные предположения ... ситуация была ужасная. Как удерживать человека без каких-либо веских обвинений? Как будто все на свете перевернулось». Анна рассказывает, что расспрашивали о протестах на Евромайдане, ее участие в них, информацию о журналистах и общественных активистах. В случае отказа сотрудничества с ними конец мог быть плачевным. Они сказали, «ты нам все расскажешь - а если нет, то здесь и останешься. А даже если и расскажешь, это не значит, что тебя обязательно отпустят». Низенькая, маленькая и тихоголосая Анна нервно рассказывает нам свою историю на заброшенном складе на первом этаже местной киевской больницы. Она приехала в этот город после освобождения и сейчас помогает с распределением медицинских средств, а также ищет пути преодоления насилия на востоке Украины. Полки заполнены медикаментами - таблетками, бинтами - все это пожертвования для таких как она, прибывающих с различными телесными повреждениями после пребывания в плену у вооруженных группировках на востоке Украины. Расспрашивая обо всем, что произошло, девушка недоверчиво смотрит в пол. Она рассказала, что после получасового допроса ее держатели прибегли к физическим издевательствам. «Лицо у меня было разбито - он бил меня кулаком по лицу, он бил меня везде, я закрывалась руками ... я забилась в угол, свернулась в клубок, обхватив руками колени. Он злился, потому что я пробовала защищаться. Он вышел и вернулся уже с ножом». Анна показала нам шрамы от порезов ножом на шее, руках, ногах: на колене у нее резаная рана, а на правом указательном пальце еще шина. Она вспоминает, как, когда она пыталась себя защитить, лезвие ножа срезало кожу на ее пальцы, как «апельсиновую корку». «Я была в состоянии шока, поэтому не чувствовала боли, а глядя на порезы, казалось, что это все происходит не с тобой. В голове не укладывается. Твои земляки допрашивают тебя с такой жестокостью. Я чувствовала тупик, была очень напугана и думала, что это конец ... думала, что меня могут убить ... в конце допроса (он сказал) «Молись, потому что сейчас тебя убью, и тогда он порезал мне шею (сзади) ножом». Анне пришлось не только пережить страшные избиения, но и унижение. Он заставил ее написать кровью на стене фразу на русском. «Он сказал: пиши кровью на стене «Я люблю Донбасс», а если не напишешь, если не станет крови, я тебя застрелю. У меня была эта открытая рана, из которой свисала кожа, я брала с нее кровь и писала левой рукой по стене ... Когда кто-то наводит на тебя пистолет и говорит, что сейчас убьет - а ты ничего не можешь сделать - думаешь, что это может произойти на самом деле». Анна рассказывает, что эти ужасные пытки прекратились после приказа высшего командования. Ее удерживали еще следующие шесть дней, перед тем как отправить в Днепропетровск в рамках «обмена заложниками». Перед отъездом ей разрешили позвонить родителям. «Я просто хотела домой, вернуться к привычной жизни и забыть обо всем этом как страшный сон ... я была очень подавлена, потому, что не видела своей семьи. Нам разрешили позвонить, я сказала родителям, что живая, и меня отпускают... Понятно, что я хотела домой, но не могла туда ехать». Анна до сих пор не видела родителей.По информации Сайта Amnesty International.
|